It's time for new blossom flowers and music

В утлой комнатёнке полуразорившегося казино сидели четверо. Воздух клубился дымом и ожиданием, а карты на столе подпрыгивали, когда разводящий из Мемфиса ударял кулаком по столу. - Вас не просто видели, вы в газете, вы понимаете?? - Это какая-то чёртова газетёнка для бичей из русского квартала, нам не сделает это погоды. Прекрасный выжидательно смотрел на Пряника. Растлительница пила ледяной просекко и излучала какое-то убийственное спокойствие, кажущееся таким неуместным в буре, устроенной DJ Мистер Пряник. - Макс, да всё нормально, нас знают под другими именами и вообще не будут искать на этой дискотеке какой-то танцевальной школы. Остынь. DJ Мистер Кнут сидел в кресле и невинными глазами смотрел на Пряника, вертя в руках шляпу Прекрасного. Потом надел её, натянул на самые глаза, откинулся в кресле и сложил ноги на стол. - Не сделает погоды, говоришь? Голос разводящего звенел. На стол полетела газета с приметной фотографией посередине колонки. Фотография была чёрно-белая, пло...

За мной, читатель! За мной, пересекая жаркие улочки, вдыхая тяжёлый плотный воздух, сгустившийся этим вечером в пригороде Норфолка. Что мы увидим здесь? Турецкую кафешку, летнюю веранду и девушку. Острые каблуки, длинные ноги и пристальный взгляд серо-голубых глаз. Кто она, что она тут делает? Почему так внимательно смотрит на проезжую часть? - И понимаешь, я никак в толк взять не могу! То ли это один человек, то ли два! Я никогда не видел их вместе! DJ Малыш Мистер Пряник с досадой ударил ладонью по столику. Давняя проблема терзала его. - А главное - ну ведь не хочется, чтобы я это выдумал! Ну слишком она прекрасная, чтобы я это выдумал! - Не суетись, Макс. И вообще, голову прямо, плечи расправь - сколько можно повторять?! В этом кафе как-то подозрительно тихо. Не потому ли так тихо тут, и висит табличка "Закрыто" на двери, что знаменитая Украшательница 18+ и разводящий из Мемфиса решили выпить кофе именно здесь в ожидании Короля Дороги? До Нью-Йорка ещё надо добрать...

В некой федерации, в некой агломерации города Индианаполиса раскинулось ранчо красоты невиданной, широты неслыханной. И жил в том ранчо богатый мэн, такой богатый, что джинс не сосчитать. И было у него три дочери, одна другой сестра. Решил как-то мэн поехать в страны мексиканские, товара накупить да кактусовой водки попробовать. Созвал он дочерей и спросил, “Что же вам привезти, чилдрены мои?”. - Привези мне, фазерушка, текилы позабористей, чтоб становилась я амазонкой бесстрашной на полях! - Кабы ты, доченька, профурсеткой не стала с такой текилой то! Ладно, найду что-нибудь в дьюти-фри. - А мне привези нарядов сказочных, кожаных, с нашивками! Буду в барах зажигать, жениха искать! - Ну привезу конечно, только ты пятерых то сразу, как в прошлый раз, не тащи! Ну а тебе что привезти, Очаровашка? - Привези мне, папенька, взрывчатки С-4 да детонатор аленький. Была младшенькая милоты невиданной, няшности невысказанной да характеру прекрасного. Папеньку любила, помогать любила, работать...

Он сидел в уютном баре, в глубине зала, максимально в тени. Хлестал дождь, тяжёлые капли сползали по стеклу узких окон. Как будто отражая дождь, по внутренней стенке бокала текли тяжелые маслянистые капли виски. Дождь. Дождь смывает всю грязь, всю кровь, что течёт по городу. Дождь дарит ощущение, что всё это временно, пройдёт, кровь смоется, грязь будет отмыта, а ты - прощён. Ложные надежды, пустые мечты. Дождь разбередил воспоминания о начале. Тогда было многое в новинку, и, конечно, он многое бы сейчас сделал иначе. С другой стороны, именно этот путь сделал его тем, кто он есть сейчас. Он погрузился в воспоминания... ... Сиэттл, Магнолия. Детство вспоминается смутно. Его растил старик, добрый, но бедный и простой, как многие старики на побережье. Главное воспоминание детства - ободранные коленки, драная одежонка, которую приносил старик, как будто клеил её из бумаги, и лук. Старик таскал его килограммами, откуда - невдомёк. Иногда приходилось грызть и лук. Тогда воспитывали ул...

Тёплый свет от лампы освещает комнату. В камине весело трещат поленья, рыжий огонь радостно бегает меж деревяшек, подсвечивая их то тут, то там. На камине в томительном ожидании висят рождественские носки; они скоро станут тяжёлыми и пузатыми от подарков, но пока они здесь, не шелохнувшись, ждут. По дому плывёт запах имбирных пряников, корицы и чего-то не менее уютного. Кардамон? Чёрт его знает, может это просто долетел запах яблочного пунша с кухни. Но нет, вряд ли, тогда бы запах индейки так же будоражил чувствительные носы. Но запах на кухне, там, где гремит посудой мама, где стоят на столе свечи, где рождественское дерево переливается в огнях и гирляндах. За окном метель, за окном холод, ветер, искрящийся снег и ожидание чуда. Стрелки часов тоже медлят, тоже ждут. В томительном ожидании серый кот сидит в прихожей, внимательно вглядываясь куда-то за дверь. Не шелохнётся. Ждёт. Тикают часы. Воет ветер. Бабушка перестала вязать. Кажется, ожидание можно есть ложкой. Тик. Тик. Тик....

Девочка торопилась вверх по улочке. Улочка шла в гору, и девочка старательно сопела, переставляя маленькие ножки по гладким булыжникам мостовой. Во внутренних двориках можно было разглядеть жизнь - кто-то курил свою утреннюю папиросу, кто-то развешивал бельё, синьора Бьянки беззлобно ругалась со своим мужем. Вверх, вверх по улочке, а потом вправо, через площадь, потом через дом с дивным садом, и, может, она остановится, чтобы понюхать те большие красные цветы. Но нет, мама строго запретила задерживаться, сказала, ты всегда задерживаешься, болтаешь со всеми, нет-нет, сегодня нет. Значит, и заглянуть к синьоре Риччи нельзя, а ведь она угощает таким вкусным чаем с маленькими белыми цветочками, и от аромата нельзя спрятаться нигде - ни в садике, ни под столом (проверено). Но, может быть, синьор Эспозито тоже решил этим утром посетить булочника? Тогда хорошо, тогда он спросит, где я вчера гуляла и что мне снилось ночью. А я расскажу ему про большие красные цветы, расскажу, как теряла голов...

А на улице шёл снег. Густой, плотный, как сметана у бабушки в деревне. Росли пушистые сугробы - казалось, что кто-то готовит снежный попкорн, так быстро они увеличивались в размерах. Алмазный блеск этих сугробов в ночной мгле напоминал детские сказки про Морозко и Серебряное Копытце. Свет фонаря едва пробивался сквозь снежную завесу. Мелкие снежинки, выбившиеся из общей канители, летали над ним лениво, как летние мотыльки. Казалось, что снег пытается поглотить этот луч света, заполнить собой, закрыть, увлечь, унести с собой. Тёплый чай в стеклянной кружке, жужжание холодильника, плед на плечах. Засмотришься на снежную круговерть, прислонишься лбом к холодному стеклу - и вот ты уже там, среди снежинок, танцуешь вместе с ними их загадочный танец, даёшь себя заворожить, закружить, увлечь, унести с собой. Опомнишься, пробудишься от снежной магии, вдохнёшь аромат чая - и вот ты уже у себя на кухне, в тепле, уюте и спокойствии. Две стороны - снег и ты, холод и тепло, спокойствие и медитация...